В статье обсуждается феномен человеческого достоинства с экзистенциальной и социальной точек зрения. Автор проводит различие между достоинством, противопоставляющимся недостоинству в социальной ситуации, и достоинством как целостным феномен экзистенциального порядка, существующим вне оппозиций, которое обретается в осознании индивидуальной уязвимости через накопление опыта экзистенциального крушения.
Когда психиатр и родоначальник логотерапии Виктор Франкл находился в фашистском концлагере, как он сам это описывает, у него была беседа с другим заключенным, который посоветовал ему найти стеклышко или нечто иное острое, дабы можно было бриться каждое утро и таким образом поддерживать в себе человечские качества. [3] Идея, которая волновала его в концлагере, состояла в том, что выживание даже в самых невыносимых жизненных ситуациях возможно, когда есть смысл, ради которого стоит продолжать бороться за жизнь. В лагере едва ли речь может идти о гарантии физического выживания. При этом поиск и обретение даже самого простого, но выбранного именно тобой, смысла жизни для конкретной ситуации существования помогает индивиду сохранить, в первую очередь, жизнь собственного внутреннего мира. Иными словами, смысл помогает отстоять внутри себя и для себя одного некоторую зону внутреннего жизненного пространства, в психоанализе называемую “зоной спонтанности” [1, с. 114], в которую не может проникнуть никто, кроме самого человека, и которую не может забрать даже физическое уничтожение. Франкл показывает, что в лагере умирали чаще именно те, кто терял личностное достоинство, не пытался найти для себя деятельности, пусть и невидимой для внешних глаз, но которая бы стимулировала внутреннюю работу души, проистекала бы из свободного выбора и была направлена на заботу о сохранении в себе человечности. Допускаю, что человек, который твердо решил для себя сохранить свободу и достоинство, даже в последний миг своей земной жизни будет уходить с осознанием проживания этих наивысших экзистенциальных качеств, присущих человеческой индивидуальности.
В этом, собственно говоря, и заключается человеческое достоинство. Быть предоставленным в полной свободе самому себе. Иметь возможность всецело распорядиться данной свободой и жизнью по собственному усмотрению, либо же растратить ее, но опять же по доброй воле. Пусть поведение и внешние проявления поддаются оценке по линии «хорошо» — «плохо». Этой территории не касаются оценки и мнения других людей, она не досягаема взгляду извне, — это та неприступная крепость, в которой в сложных жизненных ситуациях психика “держит оборону” даже под гнетом невыносимого физического, морального насилия. Этой инстанции давались разные имена в истории философии. В экзистенциализме же такая территория носит название «экзистенции». И поскольку экзистенция зачастую в экзистенциализме приравнивается к свободе человека, постольку она поддерживает сободное утверждение, в том числе, человеческого достоинства. Утверждение достоинства до конца остается в ответственности и руках самого человека. В этом смысле достоинство и экзистенция тесно связаны.
Экзистенция, как и уникально человеческое вообще раскрывают себя наиболее ярко в “пограничных ситуациях” [4]. Крайняя степень пограничной ситуации, которую можно помыслить — это смерть. Вопрос о достоинстве человека встает во всей своей интенсивной неотложности при угрозе небытия. Бытие человека зачастую сталкивается с угрозой небытия, идущей извне, и утверждение жизни должно противопоставить себя опасности уничтожения или нивелирования личности. И само усилие, направленное на утверждение бытия, “мужество быть”, порождает условия, в которых куется достоинство человека [5]. В этом смысле, с позиции социальности, у человеческого достоинства есть еще и нравственное измерение. Как внутреннее чувство, когда человек отвечает перед самим собой. Так и внешнее, когда человек отвечает за социальные, исторические процессы, будучи причастным к ним самим фактом пребывания его Dasein в данном месте и времени социальной, исторической и культурной ситуации.
Человек не может отказаться от борьбы за собственное бытие, потому что будет испытывать моральное страдание, хотя и сможет избежать возможного физического уничтожения. Он так или иначе сталкивается с этим нравственным вопросом внутри себя самого и не может переложить ответственность за его решение на кого-то еще: проявить мужество и утверждать достоинство собственной жизни, либо безмолвно исчезнуть в ряби обыденной жизни? Человек вынужден бороться с нивелированием себя как личности. То есть угроза смерти для человека принимает, в том числе, вполне конкретные психологические формы, а не только физическую: растворение в социальной анонимности, социальной конформности, компромиссах с самим собой. Сказать — это тоже поступок, который в зависимости от ситуации может быть опасным для жизни и преисполненным достоинства. Так же, как и промолчать порой бывает достойно.
На основе сказанного можно увидеть, что достоинство носит ситуативный характер.
Ситуативность вполне понятна, когда речь идет о социуме, где чаще всего люди играют роли, нарабатывают навыки, выполняют определенные функции. Где достоинство может быть противопоставлено не достоинству. Как и любые прочие проявление человека. Воспитатели и преподаватели могут считать достойным один тип поведения, политики, что людям следует жить по лекалам, которые предлагают и утверждают в законе именно они, работодатель требует соответствия предустановленной политике компании. Где же здесь решение человека? Остается, казалось бы, лишь пространство для контрреакции на созданные условия объективного мира. Но реактивность мало продуктивна, и выбор вариантов не очень велик на первый взгляд. Остается реагировать по линии оппозиции «достоинство» — «не достоинство». Однако, насколько, адекватной является эта линия с точки зрения ее истолкования в социальном контексте? У человека с обыденным сознанием достоинство конфликтует с не достоинством, и он теряется в этой дихотомии. Человек зажат обстоятельствами жизни и прикован к миру необходимости, исторической ситуации, социально-культурному контексту. Но один согласится со статусом-кво и потеряется в противоречиях в ходе отстаивания собственного достоинство, на которое, как ему кажется, кто-то покусился, а другой продолжит созидать, делиться опытом, через который пришлось пройти, чувствами, идеями, к которым пришел, находясь в пограничных условиях жизни.
Получается, обнаруживается корреляция между уровнем сознания человека и той мерой ответственности, которую он несет за себя и процессы окружающего мира. Не только на экзистенциальном, но и на уровне чистой социальности человек включен в уровни взаимодействия, за которые несет ту или иную меру ответственности. И эти уровни по принципу матрешки вложены один в другой в зависимости от широты и степени «раскрытости» сознания человека. Являются взаимодополнительными и произрастающими один из другого как части в целом, а целое в частях.
У человека с сознанием философским или экзистенциальным достоинство заключено в бытии самим собой, в осознании факта ценности и неповторимости человеческой жизни. Человек может быть лишен всего, что, казалось бы, составляет достойную человеческую жизнь в материальном, обыденном смысле. Но при этом наперекор обстоятельствам, отдельно взятый индивид утверждает жизнь, пусть и не таким бурным “током”, как это возможно в обыденной жизни, где, собственно говоря, такую возможность многие в принципе упускают, но посредством маленьких шагов. Когда через каждый акт, поступок, слово, рисунок, движение, проистекающие из свободного внутреннего творчества, осознаешь, что жив, и сама жизнь выражается через тебя в этих поступках. И в них находишь подтверждение собственного достоинства и свободы. Даже если такое действие окажется последним в жизни, все равно будешь знать, что жил, мыслил, чувствовал, творил, — одним словом созидал. И в этом определенно есть достоинство. Достоинство пусть и не общепризнанное, но достоинство индивидуально личностное, негромкое, не кричащее, но совершенно четкое и неоспоримое, которое не может отнять или заглушить шквал внешних голосов и даже неминуемая гибель.
Получается, что чувство достоинство трансцендирует восприятие наличной ситуации, выводит сознание за пределы внешней событийности. Над одними ситуация довлеет, человек подчинен ей, а другой выходит за ее пределы. Находится одновременно в ситуации и вне нее. Человек преодолевает принятые в данном сообществе нормы и правила. Например, бросается в холодную воду и спасает другого ценой собственного здоровья, рискуя получить инвалидность; или свободно выражает собственное мнение, кладя конец произволу тоталитарного режима и рабской молчаливости в первую очередь внутри себя самого.
Тогда жизнь и достоинство — неразделимые вещи, а достоинство неотделимо от свободного выбора и личной ответственности. Как никто не может дать или забрать свободу человека, так никто не может дать или забрать у него достоинство.
Cам факт жизни — огромное достоинство.
На взгляд автора, интерес представляет феноменологическое наблюдение за природой достоинства. Проистекая изнутри человека, достоинство остается не явленным, покуда не находит выражения в той или иной форме во внешнем мире. О нем надо заявить. Мы не знаем заранее, достойный ли конкретный человек или нет. Это именно акт ответственности и свободы. Когда зеркально-проективным образом достоинство получает удостоверение в своем бытии в мире через свидетельство других людей — оно пробуждает ответный отклик в их сознании и сердцах.
Природа достоинства коммуникативная.
Изложенное понимание достоинства выражает суть этого понятия и самой проблематики. Проблематики, стоящей на вопросе, который экзистенциален по самой своей природе, — о том, готов ли лично я противопоставить насильственной гибели, конформности, нивелированию меня как индивидуальности — достоинство созидательного утверждения жизни, с опорой на собственный разум, экзистенцию и ценности свободы и ответственности.
Альберт Камю поставил свой знаменитый вопрос о том, стоит ли жизнь того, чтобы ее жить, или может стоит совершить самоубийство? [2] Этот вопрос принято соотносить с осознанием бессмысленности жизни. Но в смерти нет возможности борьбы. В борьбе и бунте есть достоинство. Смерть как самоубийство — это избегание жизни с присущей ей борьбой и страданием. Но это утверждение также контекстуально. Понятие «достоинство» имеет много значений в зависимости от конкретного контекста. Оно контекстуально. Самоубийство может быть борьбой за сохранение свободы и достоинства.
Борьба представляет из себя альтернативный экзистенциальный рецепт от бессмысленности и абсурдности существования. И этот рецепт связан непосредственно с темой бытия и небытия, и их столкновении в человеке и вне него. Столкновения и размышления над этими темами невозможно избежать. Другое дело, что они могут полусознательно игнорироваться. Человек может не желать об этом думать. В таком случае избегание чревато упадком общей алертности к себе, другим, миру и степени витальности, с которой человек проживает жизнь.
Для некоторых типов личности социальная реальность может казаться внутренне разъединяющей и не приемлющей интегрированности. Но когда достоинство, скажем, возможно лишь заслужить, оно не будет иметь целостного характера. Вне целостности не может быть подлинного достоинства. Поэтому человек может испытать не достоинство, обнаруживая себя в различных социальных ситуациях. Что, в свою очередь, ведет к чувству уязвленности. Но когда достоинство зависит от внешней оценки, мнения, опоры на суждения других людей, — такое достоинство едва ли можно считать доподлинным.
Но есть достоинство другой природы, которое проистекает из целостности иного порядка и не противопоставляется не достоинству. Достоинство как целостность. Достоинство естества, которое раскрывается в уязвимости. Уязвимость, с которой сталкивается человек в пограничных ситуациях. Уязвимость, которая дает достоинство скромности, когда все представления о себе самом разрушены, когда потеряно, казалось бы, все, и остаешься только ты как экзистенция, которой человека невозможно лишить или аннигилировать ее каким-либо образом. Экзистенция и достоинство обнаруживаются, когда исследованы многие крайности, в которые сознательное и бессознательное способны погрузить человека, многие контроверзы, с которыми человек сталкивается, будучи заброшенным в мир, а также посредством прохождении жизненных испытаний, которые выжигают в личности ложное и парадоксальным образом через сталкивая человека с его собственной уязвимость дарят достоинство и свободу, которые не обусловлены внешней ситуацией существования. Когда становится кристально ясно, что крайности – это части одного целого, и это ясное понимание ведет к синтезу оппозиций внутри самого человека. Потому что, в экзистенциальном смысле, сама жизнь инициирует индивидуальность на неуязвимость, погружая ее в предельную уязвимость и открытость.
Список литературы
- Гуревич, П. С. Практическая психология для всех: Клинический психоанализ. –М.: Канон+ РООИ Реабилитация, – 2017. – 448 с.
- Камю, А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде [Электронный ресурс] // URL: http://www.nietzsche.ru/influence/philosophie/sizif/. – Дата обращения: 04.02.2021.
- Франкл, В.Э. Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере. – М.: Альпина нон-фикшн, – 2015. – 239 с.
- Ясперс, К. Разум и экзистенция / пер. с нем. А.К. Судакова. – М.: Канон+,
- – 336 с.
- Tillich, P. The courage to be. – New Haven, CT : Yale University Press; – 1952. – 197 p.